Когда в прошлом году Дженнифер Дудна выиграла Нобелевскую премию по химии, в Швеции не было торжественной церемонии вручения наград. Из-за пандемии, она просто забрала медаль у себя на заднем дворе, пишет CBS News.

Корреспондент Дэвид Пог спросил Дудну: «Давайте перейдем к действительно важному: где вы храните свою Нобелевскую премию?»

По правде говоря, у меня есть копия сертификата в моем доме, всего лишь маленькая рамка, а настоящая медаль спрятана в сейфе, — ответила она.

Дудна — биохимик из Калифорнийского университета в Беркли. Она и ее коллега Эммануэль Шарпантье получили Нобелевскую премию за свою работу над научным прорывом, начатую еще в 2012 году и которую часто описывают такими словами, как «чудо»: техника редактирования генов, известная как CRISPR (аббревиатура от Clustered Regularly Interspaced Short Palindromic Repeats).

Как CRISPR выглядит в реальном мире? Это компьютер? Это программное обеспечение? — спросил Пог?

Это не компьютер и не программное обеспечение. Если бы вы посмотрели на него в моей лаборатории, вы бы увидели тюбик с бесцветной жидкостью, — ответила Дудна.

«Собственно, два тюбика. Первый содержит молекулы, которые были сконструированы так, чтобы воздействовать на один конкретный ген в клетках живого существа, который дает доступ к определенной части ДНК. Во втором тюбике находится жидкость, которая содержит белки, позволяющие разрезать ДНК в этом месте. «Это похоже на почтовый индекс, по которому можно найти определенное место в ДНК клетки и буквально, как ножницами, взять отрезок», — отмечает Дудна.

Подобное разрезание ДНК обычно приводит к отключению гена. Мы можем отключить ген, вызывающий у нас болезнь, или отключить ген, ограничивающий рост пуха у кашемировых коз или количество мускулов у гончей собаки.

Следующий шаг намного сложнее: заменить вырезанную последовательность ДНК на ту последовательность, которую мы создали сами. Это позволяет переписать гены любого растения, животного или человека.

Уолтер Исааксон является автором бестселлеров о Бенджамине Франклине, Альберте Эйнштейне и Стиве Джобсе. Его последний бестселлер «Взломщик кода» посвящен Дженнифер Дудна и ее работе над CRISPR.

Когда я начал писать эту книгу, я подумал: «биотехнология и CRISPR — это самое удивительное, что происходит в наше время». Ближе к концу книги, я понял, что преуменьшил значение дела, — говорит Айзексон.

С тех пор, как Дудна опубликовала свою статью в 2012 году, в мировых лабораториях CRISPR произошло много событий. Ученые вывели более питательные помидоры и создали пшеницу, не содержащую глютена. В настоящее время проводятся клинические испытания лечения некоторых видов рака с использованием методов CRISPR.

Эти методы лечения демонстрируют самые потрясающие возможности CRISPR. Около 7000 заболеваний человека вызваны генными мутациями, которые теоретически можно просто устранить. К ним относятся мышечная дистрофия, муковисцидоз, болезнь Хантингтона и серповидно-клеточная анемия. Последнее заболевание влияет на кровь и вызывает изнуряющую боль, инфекции и преждевременную смерть. CRISPR может помочь около 100 000 людей в одних только США.

Первой американкой получившей лечение с помощью этой технологии стала Виктория Грей, мать четверых детей из Миссисипи. После экспериментального лечения у нее пропали сильные боли и не было госпитализаций, которые требовались периодически до лечения.

Конечно, как и у любой революционной технологии, и у этой тоже есть темная сторона. Многие боятся появления переделанных человеческих существ, что по тем или иным причинам может представлять опасность для мирового генофонда.

Пог спросил Дудну: «Заголовки новостей, связанных с CRISPR, всегда так или иначе затрагивают тему «дизайнерских младенцев». Например, человек может захотеть ребенка, который будет светловолосым, голубоглазым, супер-умным, супер-мускулистым. Это реально?»

И да и нет. В основном нет, — ответила Дудна.

«Мы на самом деле не знаем, какие гены нужно отредактировать по типам признаков, о которых вы упомянули. И я подозреваю, что мы говорим о десятках разных генов, если не больше, которые необходимо изменить. Технически это было бы очень сложно. Поэтому, я не думаю, что мы находимся на пороге мира младенцев, созданных с помощью CRISPR.

Тем не менее, такая реальность достаточно близко, в том смысле, что технология в принципе может позволить это, и я думаю, что очень важно, чтобы люди обсуждали это».

«Большинство людей, которые изучали это, говорят, что мы должны провести грань между тем, что необходимо с медицинской точки зрения и тем, что нет. Другими словами, использовать технологию чтобы убедиться, что младенец не заболеет в будущем серповидноклеточной анемией или болезнью Хантингтона. Однако, это размытая грань. Я имею в виду, что если вы пытаетесь улучшить чью-то память, чтобы убедиться, что у него не будет болезни Альцгеймера, вы все равно улучшаете его память», — говорит в свою очередь Исааксон.

Также есть разница между редактированием генов одного человека, например генов Виктории Грей и внесением изменений, которые будут переданы их детям.

В 2018 году китайский врач отредактировал эмбрионы трех китайских младенцев, чтобы они и их потомки были устойчивы к вирусу ВИЧ. Ученые всего мира тогда осудили его за эти действия.

После этого события Дудна провела серию международных конференций, нацеленных на выработку этических принципов использования CRISPR с целью формирования соглашений до того, как произойдет катастрофа.

Редактирование генов это потрясающая технология, которая, я думаю, в конечном итоге поможет многим, многим людям по всему миру. И поэтому для меня, это больше вопрос управления, — отмечает она.

В прошлом году некоторые из самых известных лабораторий CRISPR, в том числе лаборатория Дудны, обратили свое внимание на другой научный Святой Грааль: защита людей от COVID. Их целью является создание дешевого и быстрого домашнего теста на COVID.

В моем понимании такой тест будет представлять из себя маленькое устройство на базе CRISPR, чтобы люди могли прийти на работу, плюнуть в трубку и через 30 минут получить ответ, в котором бы говорилось, нужно ли им идти на карантин или нет.

Тем временем ученые со всего мира изучают потрясающий потенциал CRISPR для улучшения наших жизней.

Пог спросил Исааксона: «Как вы думаете, биотехнологическая революция будет иметь такой же масштаб и влияние, как цифровая революция?»

Исааксон отметил, что по его мнению, биотехнологическая революция будет в 10 раз важнее цифровой революции, потому что она позволяет нам взломать код жизни. Он подчеркнул, что мы не должны бояться использовать эту технологию, чтобы стать здоровее.